Александр Ермолаев
 Биография SE
Александр Ермолаев. Инструмент природы.
Метафизический сенсулизм
Концепция выставки SE-так подписывает свои работы Sasha Ermolaev.
архив:Персональная выставка архитектора-дизайнера строгих творческих правил Александра Ермолаева
|
 «Художник – инструмент для высказывания миром его вечной тайны и простых истин».
Александр Ермолаев, Саша Ермолаев, SE создан Природой давно, летом 1941 года, для того, чтобы в очередной раз открыть нам простую истину: художник может обойтись без насилия над природой и нашей психикой, без демонстрации своего «богатого» внутреннего мира, выступая проводником, открывающим бесконечную красоту мироустройства, его пространства, объема, плоскости, его цвет, фактуру, звон и тишину, его мастеров и подмастерьев.
Довольно рано SE понял свое назначение, свою роль восхищенного посредника между чудом реальности и жаждущим открытий сознанием, сначала собственным, а, со временем, сознанием учеников.
Открытия чудес начались на втором курсе учебы в Архитектурном институте, в его библиотеке – захлестнули литература о конструктивизме, журнал СА. Курсовые проекты осваивали внешние атрибуты выразительных манер – футуристической, конструктивистской, леонидовской, корбюзианской, мис ван дер роевской.
Вслед за первыми открытиями, обнаружились необъятные художественные дали с такими вершинами, как Сезанн, Моне, Сислей, Ренуар, Дега, Писарро, Матисс, Марке, Брак, Пикассо, Леже, Малевич, Татлин, Родченко, Мондриан, Ритвелд, Дусбург, Брынкуш, Арп. Далее – Лентулов, Осьмеркин, Шевченко, Дейнека, Нисский. Несколько позже – Горки, Фрэнсис, Клайн, Мозеруэл, де Кунинг, Г.Мур, Полок, Ротко, де Сталь.
Затем – Раушенберг, Д.Джонс, Лихтенштейн, Олденбург, Уорхол, Келли, Каро, Д.Смит, Л.Невельсон, С.Поляков.
Архитектурные вершины радовали именами Нимейера, Сааринена, Стирлинга, Л.Кана, Танге, Ч.Мура, Вентури, Гери, Росси, Соттсасса, Андо. Эти и другие мастера входили в мир SE, он смотрел на мир их глазами, мир, благодаря им, становился понятнее.
SE чувствовал, как постепенно становился посредником между фрагментом реальности и одним из способов ее восприятия. Причем реальность сама вызывала из подкорки способ видения, без его волевого участия. И если по началу он смотрел глазами Сезанна или Дюфи, то постепенно, со временем, авторские очертания восприятий мира теряли остроту, становились мягче, универсальнее, соединялись с иными, приобретая черты синкретической системы расшифровки реальности, позволяющей ему остро чувствовать голоса того или иного места, дух пространственно-предметной ситуации.
В конце концов, у него сложились такие отношения с искусством, когда творчество окончательно стало не средством выражения каких-либо идей, ценностей, определенной морали, а неангажированной, веселой, более или менее артистичной ИГРОЙ с материалами, формами, пространством.
|